История ручья в городе стара как мир: сначала это источник питьевой воды, ресурс для мельницы, затон для разведения рыбы, потом — сточная канава, в итоге — подземная труба. Растущему городу нужна земля, а не вода.
Эта часть города и есть ручей Парковый. Раньше он назывался Хуфенфрайграбен, Хуфенский ручей. Его современное имя — как охранная грамота. Если Кёнигсберг, а затем Калининград до сих пор не поглотил эту малую реку, то именно благодаря паркам Тиргартен и Луизенваль — да ещё высоким берегам, выровнять которые было бы очень непросто. Но всё равно судьба Фрайграбена драматична, а путь (всего-то четыре километра) — как замысловатый сюжет, рассказывающий о жизни города.
На этом фото мы видим Фрайграбен в районе ул. Чайковского (вид с бетонного моста на ул. Брамса), в его лучшие времена, когда овраг был окультурен, у ручья были сделаны газоны и променад.
Мост здесь был с самых давних времён. Вернее, даже не мост, а насыпь, под которой речка текла в тоннеле с кирпичным сводом. Главная улица Хуфена искала место, где можно пересечь глубокий овраг Фрайграбеншлюхт, и, найдя его, послушно изогнулась в сторону переправы. Этот изгиб до сих пор мы видим на карте Калининграда как S-образный вираж проспекта Мира в районе улиц Свободной и Сержанта Колоскова.
Путь направо через мост повёл бы его дальше по Гауптштрассе, к отдалённым имениям и «заведениям» Хуфена. Прямо — витязю пришлось бы править по бурелому в овраге Фрайграбеншлюхт. Но у всадника была четвёртая возможность — спешиться, снять шелом и зайти в трактир, а там уже подумать о маршруте. В общем, сам Бог велел разместить на перекрёстке «тихую гавань» для уставших путников (Ruhe означает «покой», «отдых»). И «гавань» появилась
— на земле, принадлежавшей некоему банкиру Адлеру.
Сначала это был Жёлтый трактир, потом его сменил трактир «Карлсруэ», остававшийся там, по крайней мере, до 1920-х годов. «Золотым» временем для него стал XIX век, когда заведение объединилось с соседней «Флорой» (она была между современными улицами Колоскова и Свободной) и сделалось столь респектабельным, что туда заходил даже император. Как выглядел «Карлсруэ», никому не известно. Сохранилась картинка, изображающая не сам трактир, а местность неподалёку от него.
Место, нарисованное старинным художником, до сих пор можно узнать по характерному повороту и подъёму улицы — это современный проспект Мира возле «Даров моря», вид со стороны художественной школы. На переднем плане арка тоннеля, в котором течёт Фрайграбен. Трактир остался справа за краем картинки.
Впрочем, на одной фотографии начала ХХ века мы всё же можем увидеть кусочек «Карлсруэ», фрагмент некого крайнего его сооружения, — вот он, у левого среза открытки. Вывеска оповещает, что здесь находится ресторан и зал для «бизнес-ланчей», как сказали бы сегодня.
Напротив «Карлсруэ», на другой стороне ручья, место тоже не пустовало. Между Тиргартеном и Главной улицей над оврагом стояла вилла Хуфентеррас (Гауптштрассе, № 7). В начале XIX века на месте «Террасы» стоял садовый домик, в котором жил известный и почётный горожанин Кристоф Васиански — пастор Трагхайсмкой кирхи, друг и душеприказчик Иммануила Канта, собиратель прусских древностей и предметов старинного быта. В 1915 году вилла исчезла, а на её месте построили новое здание Хуфенской гимназии
— современный Градостроительный колледж БФУ им. И. Канта. Особняк, который занимает художественная школа, был домом директора.
Следующий отрезок Паркового ручья, от проспекта Мира до парка Центрального, располагался в глубоком овраге, который носил имя Юльхенталь. Он, заросший лесом и кустарником, долго служил закулисьем тех «этаблисэменов», которые смотрели фасадами на Гауптштрассе. Только в самом отдалённом из них — парке Луизенваль — берега ручья становились главной сценой.
Если считать от «Карлсруэ», то дальше по левой стороне Главной улицы (соответственно, по правому берегу ручья) находились несколько частных домов, затем имение «Вилла Марта» (Гауптштрассе, № 26), дальше этаблисэмены «Юльхенталь» (№ 25) и «Луизенхёэ» (№ 23). Под номером 22 значился парк Луизенваль. Кстати, две приречные территории не случайно назывались женскими именами. Эти имена происходят из семьи Кристофа Бузольта, городского советника, который приобрёл хуфенский парк в 1796 году, после смерти его знаменитого основателя Теодора фон Гиппеля. Супругу Бузольта звали Луизой, дочь — Юлией.
Судя по разметке на старых картах, имению «Юльхенталь» в конце XIX века принадлежал большой участок на обоих берегах ручья. Основная его территория сейчас находится под домами № 49–51 по проспекту Мира и под 1-м Октябрьским проездом. На правобережной части располагался ресторан-кондитерская «Юльхенталь», на левой стороне ручья — замечательный гостевой дом с тем же названием. Когда в 1920-е годы овраг Фрайграбена превратили, наконец в благоустроенный парк (да-да, было такое), его стали называть Юльхентальским променадом.
Двухэтажный гостевой дом «Юльхенталь» был выдержан в стиле альпийских «шале» (изящная «посадка» на крутом склоне, кирпичный низ, деревянный верх). Веранда смотрела на ручей, с неё открывался «дикий» и живописный вид: изгибы петляющего потока, зелёные «горы», привольные кущи. Но территорию самого гастхауза стремились окультурить.
Открытка 1910-х годов доказывает, что сквер «Юльхенталя» был оформлен умелым садовником и щедро освещён (вероятно, «новомодными» электрическими фонарями).
Гостевой дом неоднократно перестраивали, но с сохранением «альпийского» стиля. На снимке 1920-х годов территория вокруг него кажется менее обустроенной, приближенной к стилю английского парка, имитирующего естественный ландшафт.
От «шале» к нашему времени не сохранилось ничего. Есть только мостик советских лет, уже полуразрушенный. Также ничего не осталось и от альпинария — парка, украшенного камнями и почвопокровными растениями, — который располагался недалеко от гостевого дома. Порой трудно поверить старым фото, зная, что на месте изображённых капитальных построек сейчас пустота, голая земля с дикой порослью.
Эта открытка, известная нам по некачественной копии в книге Вили Фраймана, подписана «Альпенпарк в Юльхентале». Несомненно, на ней изображён Хуфенский ручей, но сложно угадать, в каком именно месте находился этот сказочный городок, напоминающий то ли фантазии «Резиденции королей», то ли «Кремль» в московском Измайлово.
Вероятнее всего, это левая сторона ручья, чуть выше здания гастхауза. На старом фотоснимке позади него можно разглядеть некие домики сходного стиля (кстати, явно прорисованные художником-ретушёром).
Правобережный Юльхенталь — это был довольно большой увеселительный сад, в котором в отдельные годы устраивался даже летний театр. На Гауптштрассе красовался главный павильон «этаблисэмена» — фигурные окна, террасы и теремки, выдержанные в стиле прочих заведений Хуфена.
Заметим, кстати, как сильно отличается архитектура «этаблисэменов» Хуфена от стиля каменных зданий Кёнигсберга. Между тем, они составляют почти неразрывный ансамбль, гротескную пару, как дуэт эстрадных куплетистов. Строгое, солидное и во всём уравновешенное каменное зодчество Трагхайма, Штайндамма или Форштадта рассказывало о надёжной серьёзности делового и трудового города. Строгие линии, симметрия и статика, сдержанные порывы шпилей, солидная резьба каменных украшений— всё говорило о той расчётливой логике, которая только и пристала городу в век электричества, бензина и капитала. А Хуфен воспринимался как место отдыха и веселья — не совсем курорт, но и никак не город. Поэтому он был отдан во власть лёгкой, потешной архитектуры «зеебадов» и «этаблисэменов».
Горизонтальные линии, окружности и дуги, игрушечные башенки, шутейные излишества деревянной резьбы, весёлые флажки — всё словно подражает импровизированной временности пикника на природе.
Форма не стесняет, не принуждает, а играет, она даёт человеку простор для гуляния и забвения дел. Здесь можно себе ни в чём не отказывать, как эти вычурные веранды не отказали ни в резьбе, ни в точёных балясинках, ни в прихоти украситься стаей цветных флажков.
Самую высокую точку над обрывами правого берега занимал «этаблисэмен» «Луизенхёэ». Сейчас этот взгорок находится за домом № 12 по 2-му Октябрьскому проезду, сама же территория бывшего сада «Луизенхёэ» начинается от дома, прозванного в народе «Бастилией», и простирается до ручья; на западе граница «этаблисэмена» совпадает с современной границей парка Центрального.
«Луизенхё» замечателен тем, что на его территории начиналась история кёнигсбергского (а в некотором смысле и калининградского) театра. Первоначально парк носил название «Альбрехтсхё», и уже в 1860-е годы театр располагался на его территории. Около 1900-го заведение переименовали в «Луизенхёэ», соответственно новому имени и местное «учреждение культуры» получило название «Луизентеатр». Он просуществовал рядом с парком до 1912 года, пока его арендатор Мартин Кляйн не построил новое здание напротив парка Вальтера Симона — то самое здание, в преображённых стенах которого театр находится и сейчас.
Миновав долину «Юльхенталя» и утёс «Луизенхёэ», ручей разворачивал своё течение к юго-западу. Здесь берега его несколько сглаживаются и превращаются в живописные холмистые склоны, на которых раскинулся парк Центральный, в прошлом — парк Луизенваль. Его история — это отдельная тема, с которой калининградцы наверняка знакомы, хотя бы по книге Е. Салиховой.
Этот уголок, вероятно, располагался позади полуротонды в честь королевы Луизы. Перед нами не сам Хуфенфрайграбен, а небольшой ручей, впадающий в него на территории парка Центрального. Мостик до сих пор существует, — конечно, в современном бетонном варианте. По нему проходит тропинка, ведущая от руин полуротонды к дворам 2-го Октябрьского проезда, то есть к бывшему Луизенхёэ.
Приток Фрайграбена был очень коротким ручьём и никогда не имел собственного имени; в одном современном перечне он упоминается как «Парковый-1».
В старину он брал начало из родника, расположенного, так сказать, во дворе между улицами Красной и Ермака. Большая его часть находится сейчас в трубе, и только за проспектом Мира, на территории парка, он выходит из подземного плена, чтобы через 50 метров слиться с Фрайграбеном. Когда территория севернее проспекта Мира принадлежала парку Луизенваль, ручей бежал здесь на свободе, более того, на нём был устроен небольшой пруд, иногда попадающий «в кадр» видов со знаменитым домиком королевы Луизы.
Фактически это был дом Г.К.В. фон Бузольта, который принимал у себя Фридриха Вильгельма III и королеву Луизу в 1808–1809 годах, во время его изгнания из Берлина Наполеоном. В нумерации начала ХХ века памятный домик значился как № 19 по Гауптштрассе. Здание сохранилось до 1940-х годов, в последнее время в нём располагался приют для одиноких матерей. Сейчас на месте усадьбы Бузольта стоит дом № 82 по проспекту Мира.
Сегодня это церковь мормонов а в советское время в здании было главное городское фотоателье, которое за десятилетия своей деятельности наполнило тысячи семейных альбомов добрыми лицами, улыбающимися на фоне студийных задников с упругой бумаги «бромпортрет».
А небольшой овражек слева от фотостудии, перешедшей к «святым последних дней», до сих пор существует — как память о пруде и саде, о тех идиллических временах, когда дух отдохновения, покоя, «благополучного изгнанья» витал над парком Гиппеля и его неторопливыми ручьями.
